[Inaz]

продолжение




- А чего такие здоровые? – недоумевал Степаныч давясь чуть не пятикопеечными пилюлями, для надежности приняв пару штук.

Сеня лишился дара речи.

- Степаныч, их надо в воде растворять!
- Предупреждать надо! – сдавленно прорычал Степаныч и употребил хороший глоток пива.

Последующие четверть часа Степаныч менялся в лице перманентно от красного до синего полным спектром.

- У меня как будто там мандавошка заблудилась! – жаловался Степаныч стараясь бесшумно отрыгнуть
- Это таблетки бьются о стенки желудка!
- Сейчас мои руки будут биться о стенки твоего своречника, доктор бля!
- А голова-то прошла?
- Не до нее.
- Степаныч, а ты газы травишь с обоих отверстий? Говорят, когда скотина обожрется клевера, ее раздувает, и протыкают брюхо чтобы спустить газы.

Сеня благоразумно отбежал на пару метров против ветра опасаясь взрыва.

Вечером, благодаря ушлости Сени, нашли «свою» группу, с Танькой во главе и отметились на стандартном пункте программы связанном с мостом через реку Квай. Ну все что положено по списку.
В силу известных причин, останавливаться на этом не буду. Не видел.

Утречком, опохмелившись выехали вверх по течению. В смысле ехали по суше, но вектор именно тот. Джунгли, деревни, и прочие прелести заставляли работать фотоаппарат, находящийся разумеется в руках Сени. Степаныч получил десяток снимков «Я еду к слонам»
По программе сначала был «рафтинг». Все хорошо, но на плоту Степаныч предпочитал стоять на четырех конечностях. «Я раком на плоту лечу по горной реке а вокруг джунгли»

В конце концов, момент истины. Слоны.

- Когда у нас с территории базы выезжают машины, с подобной эстакады охрана проверяет соответствие железа согласно накладным. – поджидая своего слона резюмировал Степаныч
- Вот за что я тебя уважаю, так это за образность сравнений – оценил Сеня забираясь на свою (дальнюю от старта) сторону седалища.

И только было собрался щелкнуть «Степаныч усаживается», как обнаружил, что собственно Степаныча нет. Он провалился в щель между слоном и подмостками, кратко хрюкнув в процессе полета. Увидев ноги животного, наш герой материализовался уже опять наверху.

- Быстро ты!

Погонщик вломил слегка пиздюлей элефанту и они тронулись.
Смущенный посадочным позором, Степаныч, словно опрадываясь рассказал очередную телегу:
Есть у нас в гараже слесарь один, Клиренсом его зовут. Так вот, поехал он однажды на поминки к теще в Косулино. В смысле теща ласты склеила, ее и поминали. Ну а у нас платформа есть прям в городе, электричка, значит, останавливается, высокая платформа. Он с платформы-то сошел, а в электричку не пришел. Не попал. Поминки-то были на девять дней, Клиренс еще от похорон не отошел. На радостях оно всегда легче пьется. Ну так вот. Баба-то евоная за ним шла. Глядь, и нету. Провалился. Она не дура, кричать не стала. Подождала пока электричка уехала. Наклоняется она с платформы, чтоб останками полюбоваться, а он сидит на корточках у стеночки прижавшись и с горла водку хлещет, скотина. С собой четвертинка была. Так на поминки и опоздали. Пока следующей дождались электрички… А еще случай был, у нас в доме культуры, еще при Брежневе, там товарищеский суд проходил над кладовщиком-коммунистом. Пятнадцать лет умудрялся недостачу скрывать, ковш от экскаватора проебал. Так вот, Герлиц, кладовщик этот от волнения поднажрался, и по дороге на «скамью подсудимых» на сцену, наебнулся в оркестровую яму. Сломал восемь пюпитров, и переднюю ногу. Председатель парткома кинул вдогонку в него графином, но не попал. Из партии исключили. Он уехал в Израиль потом как репрессированный, сейчас, говорят, музыкальный редактор на телевидении.

Сеня еле держался на лавке.

Обратно, забурившись в вагон, герои повествования по чугунке вернулись на «базу» Ну по мосту приснопамятному проехали, понятно дело. Чего про него рассказывать, и так все знают. Решили переночевать, утром заправиться и двигать…

Поутру, забрав зеленых с бодуна Паттайских попутчиков Степаныч вырулил в сторону Бангкока. Конкретного плана никакого не было, все по ситуации. На выезде заправились.
Пока ехали, совещались. Попутчикам надо было на север двигаться, по железке, и их целью был вокзал. Сеня, в свою очередь планировал показать Степанычу город со смотровой площадки Байка, ну и по стандартной схеме, по каналам прокатиться, пошопиться, попутно обозреть какие-нибудь достопримечательности, впрочем, относительно последних, были сомнения, насколько интересно будет старому шоферюге париться по дворцам храмам ступам и прочим лингамам.

Относительно передвижения. Решено было бросить авто где-нибудь на выезде из мегаполиса, чтоб не наживать геморроя с трафиком и блужданиями. Вписаться куда-нибудь, чтоб бросить шмотки, и переночевав выдвигаться в Паттаю, тем более отпущенный срок использования автомобиля истекал уже.

Когда въехали в пригороды, несмотря на выходной и утро движение было просто безумным. В пробках долго не стояли, но движок ощутимо грелся, Степаныч дергался, потел и матерился. Попутчики не выдержали, и попрощавшись соскочили, пропав как в водовороте.

- Все, я так больше не могу. Где будем машину ставить, чтоб найти ее потом?
- Где ни будь приткнем!
- А лыжи ей не приделают? – беспокоился Степаныч
- Да не должны…

Тупо куда-то ехали, и мыслей не возникало. Сеня почесал репу, и скомандовал стоп.
- Есть идея. Нужен проводник.
- Давно б так, а то у меня рак мозга уже!

Поймали буквально за шиворот какого-то щуплого мотоциклиста в чалме. Индус видимо. Сеня ему растолковал, чего требуется. А требовалось ехать впереди джипа и рулить на Каосан роад. Тот, подогретый полтинником батов, перспективой получить столько же по прибытии, согласился.
Степанычу, в свою очередь предстояла гонка с преследованием.

- Не потеряешь лоцмана?
- Кого?
- Ну, этого, Сусанина.
- Да не должон, у него там на майке на спине хуй нарисован, особая примета.
- Это не хуй, а хобот. Это божество индуистское, не помню как называется!
- Да какая разница, я вижу, что у этого убожества хуй вместо носа.

Поехали. Степаныч проявлял просто чудеса. Он вперился взглядом вперед как Талалихин. Его профиль был прекрасен. В потоке драйверы просекли, что надо быть поосторожнее. На развязке вдруг ведущий пропал.

- Где он сука?
- Вот он сзади вроде, пропусти его.
- Съебаться решил хуеголовый! Не пройдет!

Степаныч устремился за мотобайком, как сапсан за куропаткой. Тот вдруг начал петлять. Он перемещался из ряда в ряд, непрерывно оборачивался, чалма крутилась. Заехали в совсем уже какие-то закоулки. Там индус бросил мотоцикл и скрылся в подворотне.

- Ах ты ж падла!
- Степаныч выскочил, не открывая дверь и бросился в погоню.

Сеня в неведении остался в машине.
Не прошло и пяти минут, как показался Степаныч победно махая купюрой над головой.

- Наебать решил, козлина! Захожу, а там их как тараканов! А наш, ветошью притворился, в гамаке, типа спит. Я ему говорю, деньги давай скотина!
- По русски?
- А как еще? Ну показал пальцами (потер) Чуть не заплакал он смотрю. Отдал.

Степаныч протянул измятую ассигнацию, победно надуваясь.

- Поехали другого искать!
- Степаныч, я ему не сотню давал, а полтинник…
- Да какая разница, нечего обманывать.

Развернулись, поехали в обратном направлении, в сторону «большой дороге». Не успели проехать и квартал, как им навстречу показался….запыхавшийся индус, на мотоцикле в хуеголовой футболке. Он что-то кричал и размахивал руками, объясняя что-то Сене.

- О кей, о кей!
- Поехали Степаныч, не того зайца ты загнал в нору. Этот отстал от нас, еле догнал. Ругается! Уже думал не найдет.
- Во бля! А тот тогда кто был? У них мода видать, с хуями на майках ездить…
- Силен ты! У индуса, выщемить сотню! Впрочем, он наверное обосрался не по детски, за ним фаранги гонялись все таки!
- Нечего прятаться… все они, на одну рожу.

С грехом пополам приехали на Каосан. Рассчитались с путепоказчиком, и не долго раздумывая поселились в гестхаусе за десять бакинских. Возле него договорились и машину оставить до завтрашнего утра.

Наскоро ополоснувшись, привели себя в порядок, поменяли стольник зелени и выдвинулись уже на своих двоих.

- Ну и куда мы теперь?
- На самую высокую гостиницу, помнишь видели торчала там?
- Пожрать бы не мешало…
- Там и подкрепимся.

Поймали трехколесный тук-тук.

- У нас раньше такие мотороллеры всякую хрень возили, помнишь?
- Да застал немного.

Ехали недолго.

- Ну и куда ты нас привез? Не надо магазина никакого… Ладно, пять минут. Пойдем Степаныч, поможешь своему коллеге, ему причитается, за то, что он клиентуру привозит.
- Я вообще-то ничего из драгоценностей не собирался покупать!
- И не надо

Потусовавшись ради приличия в ювелирке затарахтели дальше. Воодушевленный бонусом туктукер заставлял бить адреналин изо всех пор.

- Дааа бля! Это тебе не колхозный рынок – протянул Степаныч, придерживая бейсболку. Над ним нависала каменная громада отеля «Байок»
- Сеня, понимаешь, мне никто не поверит. Точнее, я не смогу рассказать это так, чтобы поверили. –продолжал вещать Степаныч поднимаясь в лифтах.

Нетипично, но дымка смога сегодня была не такой плотной, и со смотровой площадки Бангкок просматривался прекрасно. Только когда площадка сделала первый оборот, Степаныч смог говорить. Сеня тем временем старался зафигачить нечто вроде панорамы, фотографируя сектора. Впрочем, прекрасно понимая, что снимки не передадут даже сотой части увиденного вживую.

- До сего момента, у меня только три раза шевелились волосы на жопе. Первый, это когда я в армии глотнул тормозной жидкости. Второй, когда передо мной, под Тагилом перевернулся бензовоз. И вот сейчас третий. И теперь, ответь мне Сеня. Как я буду смотреть теперь из первого этажа своей хрущевки? Нет, ты блядь скажи, чего я там увижу? Да нихуя я там не увижу кроме срущих собак под окном. В любое время года и суток. Эх… Теперь сомневаюсь, нужно ли мне это все было? А может это не я? Или я? Пойдем пить быстрее, а то свихнусь.

Входные флаеры предполагали посещение ресторана-буфета. Сидя там за бутылкой и глядя в панорамные окна Степаныч продолжал вещать:

- Вот у нас была большая страна, и стала не маленькая. Зеркал, стекла полно. Краски, как я понимаю, тоже. Но почему, почему блядь все такое серое? У нас тополя по городу всему. Как весна, их хуяк, и отпиливают напополам. Стоят как виселицы. Пух им видите ли мешает. В нос забивается. Мне тоже в радиатор забивается, чищу. А вот ядовитые фабрики не мешают! Снег черный! Река Исеть по городу текет, подойти страшно! В том году байдарочник перевернулся, только подмышками волосы остались, остальные выпали, напрочь!
- Здесь тоже река грязная, – пытался вставить свои пять саттангов Сеня, говно плывет…
- Тыы не перебивай! Наше говно, всем говнам говно! Химическое! Рыба водится еще, но то без глаз совсем, то наоборот, хуй на боку, мудирует.
- Мутирует – поправил Сеня.
- А, одна петрушка, сдохнем скоро все. Под Челябинском, комбинат есть, Маяк. Там утечка была чуть не сорок лет назад. Так вот, грибы растут вокруг, ими можно атомный ледокол заправлять, до того радиации полно. Корова наелась тех грибов, и отелилась непорочным зачатием. Вместо ноги у теленка – хуй. И светится в темноте.
- Чего-то тебе Степаныч везде сегодня они мерещатся..
- Да своими глазами прочитал в газете «Жизнь». Моя дура выписывает.
- Понятно, нашел авторитетную газету. Такие газеты читать вредно для здоровья.
- Это точно. Дочка моя, дева старая, решила от веснушек избавиться. И вычитала в той газете, что надо втирать упаренную мочу. И давай ее упаривать. Я с работы прихожу, ну думаю, в подъезде не иначе трубу прорвало. А в квартире… даже герань сдохла. Хорошо весна, на дачу съехал.
- Ты ешь Степаныч, не отвлекайся. Ну раз сыт, тогда поехали. Куда сначала, по реке или по магазинам?
- Мне в фирме сказали, что есть тут статуя, большая как тепловоз, и вся из золота. Вот бы ее глянуть!
- Гавно вопрос!

Сели в тук-тук и поехали смотреть Будду. Будда как и раньше лежал на боку. Степаныч, разуваясь уточнил:
- Сеня, я православный, это не грех?
- Не грех. Ему все равно, кто ты. Лишь бы не еврей.
- ?
- Шутка. Тут знаешь, какое дело, лишь бы человек был хороший. Правильный буддист, умирает, а потом возрождается в другом теле. И так бесконечно. Реинкарнация называется. А совсем крутой монах, перерождаться перестает, и пребывает в вечном кайфе. В нирване. Вот, к примеру, индус сегодняшний. Показал, как проехать, ему зачтется. Для кармы хорошо. А вот у другого индуса ты сотню отобрал. Для твоей кармы это плохо. В следующей жизни будешь кем-нибудь другим. Не человеком.
- А кем же?
- Ну, не знаю, может каким-нибудь хорьком..
- Слушай ты, хорек, помолчи а! Сам-то, небось, будешь собакой какой-нибудь лохматой. Хотя, хрен с ним, пусть хорьком, только б не в Урало-сибирском регионе, поюжнее.

Прошлись, бросив монетки по чашкам. Степаныч загадал себе внука.
Затем решили прокатиться по каналам, и только потом прикупить кой какого товара, чтоб с сумками не таскаться.
Каналы поражали. Контраст между лачугами и билдингами. Золота и грязной воды. Степаныч выговорившись в ресторане подавленно молчал. Воспрянул только у пристани, где кишмя кишела рыба.

- Вот, смотри! А ты говоришь вода грязная!
- Степаныч в этой рыбе глистов столько, что ее только тайцы могут есть.
- Не надо! Наши глисты их глистов победят. А если спиртом запивать, то всем глистам придет полный и бесповоротный пиздец.

продолжение следует......