Филин
27.08.2005, 02:00
К нам осень идёт и листочки считает.
И кисти рябины кровавы по локоть,
И скоро скамейкам под дождиком мокнуть,
А первые птицы сбиваются в стаи.
И письма сбивались бы в стаи, как люди,
Но писем, наверное, больше не будет.
Казалось ужасным однажды проснуться
И выяснить точно, что всё мне приснилось,
Но в этом проявлена Божия милость:
Труп чувства не стухнет до запаха скунса.
Сгорят наши письма в осеннем кадиле.
(Такое мы оба с тобой проходили).
Мы пили - не спились, и пели - не спелись.
И я никуда от тебя не уеду,
Но Мудрое Время сродни людоеду:
Все бредни сжуёт его мощная челюсть.
Смахнут со стола нас, как крошки от хлеба.
А дым наших писем воскурится в небо.
И кисти рябины кровавы по локоть,
И скоро скамейкам под дождиком мокнуть,
А первые птицы сбиваются в стаи.
И письма сбивались бы в стаи, как люди,
Но писем, наверное, больше не будет.
Казалось ужасным однажды проснуться
И выяснить точно, что всё мне приснилось,
Но в этом проявлена Божия милость:
Труп чувства не стухнет до запаха скунса.
Сгорят наши письма в осеннем кадиле.
(Такое мы оба с тобой проходили).
Мы пили - не спились, и пели - не спелись.
И я никуда от тебя не уеду,
Но Мудрое Время сродни людоеду:
Все бредни сжуёт его мощная челюсть.
Смахнут со стола нас, как крошки от хлеба.
А дым наших писем воскурится в небо.